На выходных уезжала туда, где провела детство. Где меня пестали и лелеяли. Где в буквальном смысле, целовали в пятую точку.
Я люблю туда приезжать. Мне там всегда рады. Меня там любят и ждут всегда.
Ездила туда не просто так. Ездила, по случаю. Случай был важный – Юбилей. 55 лет тётке. Той, что тютюшкала меня со своих 13 лет. А сейчас ей 55. И она бабушка. А мне – 42, и я тоже бабушка. Вот мы и сравнялись. Вот мы и на равных! Я, если честно, лет как десять прекратила ее называть «тётей». Сейчас она для меня просто Оля.
Помню, мне года три было. Говорят, в таком возрасте дети ничего не помнят. Врут. Помнят! Еще как помнят. Просто нужно очень хотеть помнить.
Бабушка уезжала в ночь на работу – она склады охраняла у военных. Дед тоже много работал. Ольге тогда лет 15 было. В общем, сама еще ребенок! Ей бы с подругами гулять, а тут я. Меня – искупай, накорми, спать уложи. Ольга все сделает, в кровать меня положит. «Спи» – говорит. А мне, какой там спать. Я уже тогда четко знала – я засну, а она убежит к подружкам. А вдруг я проснусь? Я в детстве очень боялась одна оставаться. Лежу, глаза открою, изо всех сил стараюсь не спать. А Ольге подружки уже в окна стучат. Она мне два пальца на глаза положит, и качает. Так я и засыпала.
А еще помню, песня модная была «В реку смотрятся облака». Ольга ее на проигрывателе слушала. У них проигрыватель был, клавишный, старенький, «Литва» назывался. Ольга эту пластинку заездила! И я, в свои 3-4 года наизусть эту песню знала и пела всегда «В реку смотрятся облака, а я все смотрю на тебя». А еще мы с Викой, Вика – это моя двоюродная сестра, пели всегда. Брали шланг от стиральной машины и в два конца, как в микрофоны пели. А Ольга нам на баяне подыгрывала. И ржала. Потому, что у Вики слуха не было абсолютно. Пела она так, что любой бы ржать стал.
Помню еще, я упросила Ольгу не оставлять меня одну дома. Мне вечером дома одной оставаться, пусть даже я спала, ну очень страшно было. Ну, я рыдала, рыдала и вырыдала: взяла меня Ольга с собой на танцы. Раньше же не было дискотек или как это сейчас называется? Раньше были танцы. Помню, идем мы с ней по улице. На ней брюки – клёш. Черные. На них аппликация – серый волк курящий папиросу. Тогда модно было всякую такую вот необычную чупаску делать. Ну, Ольга и нарукодельничала. Брюки получились очень красивые. Я тогда завидовала Ольге по-детски и думала о том, что когда я вырасту, она мне эти брюки подарит. И вот мы идем с ней, она вся такая красивая, в этих брюках, в алой кофте шелковой, тоненькая, как тростиночка. Идем мы, я сияю от счастья, что меня на танцы взяли, а Ольга меня спрашивает «Галя, я не слишком сильно щеки накрасила? Я не выгляжу матрешкой?» Танцы располагались в парке на танцплощадке. Туда меня Ольга не повела. Она купила мне билеты на карусели. И я весь вечер каталась то на оленях, то на козлике. А в заключение мы с Ольгой прокатились на «цепочках». Эта такая карусель – подвесные на цепях кресла. Я отчего-то навсегда запомнила это мгновенье: поздний вечер, играет музыка в парке, горят фонари, все подсвечивается, смех, много народу и мы катаемся на этих «цепочках» и смеемся. А еще помню, у Ольги были бусы. Переливающиеся. Сейчас эти стекляшки называются камнями Сваровски. А тогда это были обычные переливающиеся стекляшки. И я любила их разглядывать и мечтала, что когда я выросту, у меня тоже такие бусы будут. И я купила себе такие, однажды. А потом мы сидели с Ольгой и вспоминали, что в ее молодости у нее такие были. И я взяла эти бусы и ей подарила.
Ольга всегда красиво одевалась. Вот в городе так не одевались, как она у себя в селе одевалась. А сколько у нее красивых платьев было! А костюмов! А пальто! Она сама придумывала фасоны и шила или сама или в ателье. А еще я очень хотела такие же, как у Ольги босоножки – белые, лакированные, на платформе и толстом каблуке. Я ей, когда это рассказывала, она смеялась, говорит, мол, я только месяц назад разбиралась в сарае и выбросила их. И я захотела у нее в сарае порыться, вдруг найду трикотиновое платье?
Я всегда очень любила Ольгу. И всегда восхищалась ею. Она для меня была как фея из сказки – всегда красивая и улыбающаяся. И я всегда своим подружкам про нее рассказывала с восхищением!
Я много могла бы написать про свою тетку. И про то, что она заслуженный учитель от Бога, и о том, как она готовит, и обо всех ее талантах и все свои воспоминания из детства. И я написала всё это ей. Состарила сама тетрадочку искусственно, красиво ее оформила и написала туда все свои воспоминания. Она мне сегодня позвонила. Плакала, благодарила. Говорит, что даже не ожидала, что я все это помню. «Ты меня словно в детство моё вернула»- говорит.
Так вот, на выходных я ездила к тётке на юбилей. 55 лет ей исполнилось. А она все такая же – тоненькая тростиночка. Выглядит потрясающе. Набесились мы, и напелись и наплясались. И я ей песню спела. Вернее всем мамам эту песню посвятила. Помните, Валентина Толкунова пела «Поговори со мною мама»? Вот её и спела. Да так, что, по-моему, лучше самой Толкуновой. Люди замерли и слушали, а из кухни поприходили повара, тоже слушали. А Ольга сидела и плакала. Да я и сама после песни расплакалась. Мне как-то грустно стало, что время так быстро пролетело. И вот мы уже такие взрослые. И давно уже не девочки. Да, давно уже…не девочки.
Я очень стала ценить тех, кто мне дорог. Я стала ценить своих родных. Просто я за последние два года растеряла многих и поняла, что нужно ценить то, что нам дал Бог. Как бы то не было. Вся эта ругань, обиды, сплетни, всё это такое пустое и все это – такая мелочь! Никому не нужная! И это начинаешь понимать с возрастом, зачастую, когда уже и прощения просить не у кого!
Берегите друг друга!